Спор Транснефти и Сбербанком проходит в правовом вакууме

Российский рынок деривативов замер в ожидании судебного решения по спору «Транснефти» и Сбербанка.

Приняв предложение банка по удешевлению стоимости обслуживания облигаций, компания напротив понесла убытки в 66,5 млрд рублей и обратилась в суд. От того, в чью пользу будет разрешен спор о корректности сделки, зависит судьба многих компаний реального сектора.

Вопросы хеджирования рисков для российских компаний стоят очень остро. При этом на прозрачном биржевом рынке нет достаточной ликвидности, удовлетворяющих потребности крупных корпораций, а внебиржевое сотрудничество с банками чревато миллиардными убытками. Фактически речь идет о том, что в условиях санкций корпорации, составляющие основу экономики и лишенные возможности работать с зарубежными банками, не имеют надежного инструмента защиты своих рисков.

По оценкам «Ведомостей», в 2014 г. крупнейшие российские корпорации потеряли на деривативах не менее 290 млрд руб.

Суть сделки, заключенной Сбербанком с "Транснефтью", известна. Для снижения стоимости обслуживания долга компании по российским облигациям банк рекомендовал использовать сложную комбинацию с ПФИ. Сбербанк предложил схему по удешевлению кредитной нагрузки, что требовалось «Транснефти». Схему назвали Cheapener("удешевитель"), так как она была рассчитана на "удешевление стоимости обслуживания облигаций". Она позволяла госкомпании снизить процентные расходы ежегодно на 1,25-1,5% годовых "в зависимости от срока и уровня барьера". Но в результате почти полутора лет переговоров банк подписал с монополией совсем другое, а именно - сложно структурированную спекулятивную сделку с неограниченными скрытыми рисками. Фактически суть сделки была искажена и обернулась для «Транснефти» миллиардными потерями.

Доцент НИУ ВШЭ Антон Селивановский выдвигает свою версию случившегося, утверждая, что Сбербанк «хотел» подарить «Транснефти» миллиард с лишним рублей, чтобы завлечь богатого клиента на дальнейшее тесное обслуживание. «…История, как мне кажется, несложная. Сбербанк заигрывал с Транснефтью и действительно хотел передать миллиард триста миллионов, по-моему, денег просто так, чтобы Транснефть больше работала со Сбербанком. Это была инвестиция в отношения с клиентом… И они смастерили такой опцион, который предполагал, что Сбербанк заплатит Транснефти. Обращаю ваше внимание, что это — необычная ситуация. Если Транснефть хеджировала бы от риска, то она бы была плательщиком опционной премии, то есть должна была бы заплатить эти деньги Сбербанку. А Сбербанк брал бы на себя обязательства в случае неудачного движение курса производить выплаты. А здесь перевернутая ситуация: Сбербанк хеджирует неудачное движение курса для себя, не Транснефть для себя, а Сбербанк для себя, и Сбербанк за это платит», — предполагает эксперт.

В этой версии, уверен Селивановский, надо признать недостаточной квалификацию сотрудников Сбербанка, которые обязаны были при конструировании сделки предусмотреть любые варианты изменения курса, даже те, которые никто не прогнозировал. «Если не достигнута взаимно обговоренная цель, виноват тот, кто инициировал сделку и писал бумаги», — цитирует эксперта ИА Регнум.

Выплатив долг Сбербанку, компания обратилась в суд и выиграла дело. Суд первой инстанции счел, что вследствие недобросовестности Сбербанка и отсутствия должного опыта и квалификации Компании в сфере спекулятивных сделок суть сделки была искажена. Подробности переписки доказывают, что на момент подписания бумаг Транснефть не была достаточно проинформирована об ее сути и подробностях.

А судит кто?

Однако в августе 2017 года Девятый апелляционный арбитражный суд изменил решение, признал сделку законной, а Транснефть объявил квалифицированным инвестором, который мог самостоятельно оценить все риски от использования сложного ПФИ. Это решение стало прецедентным для России – однако проблема заключается в том, что принято оно на основании оценочного мнения суда, состав которого вызывает много вопросов. Председателем суда был назначен судья Борис Стешан, входящий в коллегию по рассмотрению споров, возникающих из гражданских и иных правоотношений. Стешан единственный, кто имеет реальный опыт ведения таких дел.

В «подчиненных» Стешана оказались сразу два его начальника – зампред суда Олег Мишаков, специализирующийся на спорах по административным правоотношениям, в компетенцию которого вообще не входит рассмотрение таких сделок. И сам председатель суда Игорь Гладков, он также не имеет опыта ведения подобных дел, зато работал депутатом в Совете Федерации, руководил аппаратом областного правительства Ивановской области и вообще принял участие в реальной судебной работе впервые за 3,5 года с момента назначения главой ДААС.

А регулятор где?

«Деривативам на юридических факультетах практически нигде не учат, - отмечает профессор кафедры международных финансов МГИМО Алексей Буренин. - Ожидать, что судьи арбитражных судов понимают, что такое валютный барьерный опцион – это слишком завышенные ожидания». При этом российское законодательство не регулирует уровень рисков в сделках с ПФИ, и контракты составляются на усмотрение банков, которые воспринимаются клиентами как более компетентная в финансовых вопросах сторона.

Решение ДААС фактически поставило под удар дальнейшую судьбу компаний реального сектора. В развитых экономиках мира вопросы раскрытия рисков клиента в сделках с ПФИ законодательно были оперативно решены после кризиса 2007/08 годов. Ключевую роль в этом процессе играли национальные регуляторы – но в случае со спором Транснефти и Сбербанка Центральный банк России пока держит паузу.

«ЦБ фактически занял позицию корпоративной солидарности, - отмечает Андрей Буренин. - Компании стали терять деньги уже в 2014 году, но до того, как Транснефть относительно недавно обратилась в суд, никто этой проблемы не замечал. То, что [раньше] наши производственные компании потеряли эти деньги, что наша реальная экономика была обескровлена - никого не волновало».

Да сам рынок ПФИ фактически заморозился. «После миллиардных потерь компаний рынка деривативов в России практически не осталось», – считает Вадим Воронин, экс-глава казначейства московских подразделений JPMorgan и Credit Suisse.

Перефразируя известную формулу Троцкого «ни мира, ни войны…», рынок сегодня пришел к состоянию, когда нет «ни суда, ни регулятора». Первый не компетентен, второй не регулирует. «Транснефть» подала на кассацию, игроки застыли в ожидании.

Наталья Гребенюк

12:17 Сегодня